9 А.В.Чаянов Основные идеи и формы организации сельскохозяйственной кооперации

Лицо, желающее вступить членом в страховое товарищество, обращается с просьбой к местному шефу секции. Последний, сопрово­ждаемый ветеринаром или одним из членов правления, осматривает стойла, где содержится скот, направляемый к страхованию, и убежда­ется, что стойла удовлетворяют требованиям гигиены и скот совершен­но здоров.

В случае какого-либо сомнения он дает соответственный отзыв правлению, и последнее имеет право требовать от владельца ветери­нарного удостоверения о здоровье животных, которое изготовляется за счет владельца. Подобное же удостоверение обязательно для скота тех селений, которые известны как очаги туберкулеза. В случае, если животное здорово, шеф секции приступает к оценке.

Иногда при этом употребляются промеры и оценки по баллам, но чаще - просто хозяйственный глазомер.

Так, например, в Льежской провинции очень часто экспертиза производится следующим образом: хозяин скота и шеф секции по взаимному соглашению выбирают третье лицо.

Осмотрев животное, они оценивают его, каждый называя свою цифру, хозяин, положим, указывает сумму 502 франка, шеф секции считает стоимость животного только в 470 франков, а третье лицо находит, что за него можно дать 480 франков. Выводят среднее: (502 + + 470 + 480) = 1452: 3 = 484 франка и его считают действительною ценою животного.

В других обществах весь страхуемый скот разделяется на три или на пять сортов и в пределах каждого сорта все животные считаются равноценными. Задачи оценки, следовательно, сводятся к определе­нию того, к какому из сортов следует отнести страхуемое животное.

Есть не более десятка старых товариществ, где все головы скота считаются одноценными, но и эти общества переходят обычно к фор­мам более подробной оценки.

В случаях крупных несогласий при оценке к экспертизе привлека­ют шефов соседних секций, и их решение считается окончательным.

По окончании оценки местный шеф посылает оценочный листок председателю, который его докладывает на ближайшем заседании правления. Если последнее согласится на прием нового члена, то секретарь вписывает все собранные сведения в особые регистры и посылает новому члену уведомление об его принятии.

Всякий новый член, вступающий в товарищество в первый год его существования, вносит, кроме обычных ежегодных страховых премий, еще единовременный взнос до 2-4 франков за каждую голову страху­емого им скота; из этих взносов составляется необходимый запасный капитал.

Лица, вступившие в товарищество после первого операционного года, уплачивают за каждую голову сумму, равную частному от деления запасного капитала (иногда же актива) товарищества на общее число застрахованных животных. Эту же ставку уплачивает и

507

каждый действительный член, если он будет увеличивать общее число страхуемых голов скота.

Это так называемая входная плата; уплаченная раз, положим, за две головы скота, она дает право страховать за все время существова­ния товарищества две головы скота вне зависимости от того, какие именно животные страхуются.

Животные могут перемениться, пасть и быть куплены вновь -право страховать две головы остается за владельцем. Если же он купит третье животное, то должен приобрести себе право страховать еще одну голову, уплатив за нее соответственную входную плату.

В первый операционный год эта входная плата, сразу образующая некоторый запасный капитал, имеет чрезвычайно важное значение, так как дает возможность товариществу выплатить пособия даже в том случае, если число падежей будет несколько выше обычного процента смертности.

После уплаты вступительного взноса владелец скота начинает выплачивать страховые премии, причем в некоторых обществах они выплачиваются ежемесячными взносами, в другие же вносятся 2 или 3 раза в год в сроки, определяемые местными условиями.

Высота страховой премии различна для взрослых особей и для молодых, и обычно ее нельзя бывает предугадать для каждого товари­щества заранее. Даже, зная среднюю смертность среди страхованного скота, нельзя определить высоту премии, она не равна средней и обычно стоит немного выше. Причина этого главным образом заключа­ется в, том, что хозяин застрахованного животного может без особен­ного ущерба выжидать естественной смерти животного. Хозяева же, не страхующие свой скот, при наступлении старости или заболеваемости всегда стремятся продать свою скотину на убой. Ввиду этого высота премии обычно нащупывается чисто практически в течение ряда лет. Вначале из предосторожности ее назначают возможно высокой и после ряда "удачных" лет, когда размер смертности более или менее опреде­лился, ее значительно понижают. В Бельгии в большинстве случаев она составляет 1,2-1,5 % всей стоимости животного для взрослого скота и всего 0,5 % для молодняка.

В случае же, если запасный капитал общества увеличится до суммы, составляющей 5 % к общей ценности всех застрахованных животных, правление может уменьшить страховую премию. Но в общем для взрослого скота (быки и тельные коровы) ока никогда не спускается ниже 1,0 %. Так как значительная часть голов (молодняк) страхуется по 0,5 %, то общая средняя страховая премия будет ниже 1,0 %. Определяя ее для ряда лет, мы получим следующие цифры: 1907 г. - 0,86 %; 1906 г. - 0,87 %; 1905 г. - 0,83 %; 1904 г. - 0,78 %.

Сравним эти данные со средним процентом падежа среди застрахо­ванного скота за эти же годы: 1907 г. - 2,53 %; 1906 г. - 2,52 %; 1905 г. -2,74%; 1904 г.- 1,65%.

Таким образом, высота смертности втрое превышает высоту страховых премий и кажется непонятным, каким образом товарищест­

508

во, получая менее одного процента стоимости, может удовлетворять смертности в два с половиной процента.

Однако более подробное рассмотрение этих цифр объясняет эту странность. Прежде всего оказывается, что общество уплачивает хозяину не всю стоимость павшего животного, а только две трети стоимости его. Причина этого вполне понятна: получение пособия в размере 2/3 стоимости значительно облегчает хозяину покупку нового животного, а одна треть стоимости, выплачиваемая при этом из своего кармана, все же заставляет бережно относиться и беречь свою скотину.

С другой стороны, оно отчуждает в свою пользу останки животно­го, которые и распродает.

Если же животное пало от заразной болезни или же было убито по приказанию властей и сожжено как носитель заразы, то согласно бельгийскому закону 10 августа 1897 г. правительство из государст­венных средств выплачивает владельцу от 50 до 70 % стоимости сож­женных животных. В том случае, когда это животное оказывалось застрахованным, деньги поступают в распоряжение страхового товари­щества. Эта статья дохода дает страховой кооперации ежегодно 100 тыс. франков.

Еще большую сумму составляют доходы от продажи останков незаразных палых животных. В общем можно считать, что, распрода­вая останки животных, можно покрыть 30 % стоимости этого животно­го. В России при земском страховании это дело было так плохо постав­лено, что, например, в Московской губернии при всей незначительнос­ти оценок удавалось выручить от продуктов обдира всего 1,5 % сто­имости.

Благодаря этому доходу, например, в 1907 г. страховые товари­щества вместо всей стоимости павших животных, которая равнялась 2430 тыс. франков, выплатили деньгами из своих касс всего 842,2 тыс. франка, что составит к общей стоимости застрахованных животных всего 0,88 %. Для ряда других лет мы будем иметь следующие цифры: 1907 г. - 0,88 %; 1906 г. - 0,91 %; 1905 г. - 0,80 %; 1904 г. - 0,87 %.

Эти цифры почти тождественны процентам страховых премий, и некоторое их превышение объясняется правительственными субси­диями.

Таким образом, страховые товарищества, гарантируя хозяевам две трети стоимости скота, в сущности говоря, рискуют не всей этой суммой, а только ее половиной и поэтому могут брать за риск всего только 1/3 нормального процента смертности среди страхуемых ими животных.

Такова система премий в большинстве товариществ, но среди остальных попадаются и такие, которые гарантируют 3/4 стоимости, 1/2, а иногда и другие доли и сообразно изменяют высоту премий.

Страхование имеет силу (т. е. в случае падежа выдается вознаг­раждение) с 1-го числа месяца/следующего за тем, в течение которого сделан первый взнос. Из этого правила сделано исключение для членов, расширяющих свое стадо и платящих новую "входную плату".

509

Для них страхование приобретает силу немедленно после взноса.

Таковы правила для старых членов. Что же касается вновь посту­пающих, то страхование их скота приобретает силу лишь на шестой месяц после первого взноса.

Сила страхования немедленно прекращается, если:

1) член товарищества исключен из оного;

2) застрахованное животное выведено за пределы района действия товарищества;

3) животное продано кому-либо.

Последний пункт имеет ряд исключений в случаях, если животное куплено не посторонним лицом, а членом того же товарищества и т. п.

Застрахованные животные, как это уже было отмечено, находятся под неустанным наблюдением шефа секции и ветеринара общества.

В случае же какого-либо несчастия или болезни животного владе­лец оного обязан в течение 12 ч известить о происшедшем шефа сек­ции, и тот является на место происшествия. Шеф предпринимает какие-либо меры сам или приглашает ветеринара и о диагнозе послед­него докладывает правлению. Последнее может счесть животное неизлечимым, выдать немедленно его владельцу две трети стоимости, а само животное продать с торгов в свою пользу или же, если есть надежда на излечение, предложить ветеринару заняться больной скотиной.

Если в течение трех недель излечение не наступит, то владелец вправе считать животное неизлечимым и требовать себе установлен­ного вознаграждения. Характерно, что если в трехнедельный срок животное выздоравливает, то издержки лечения платит его владелец, если же лечение безрезультатно, оно оплачивается товариществом.

Переходим теперь к выплате вознаграждения за падежи и другие случаи изъятия животного из хозяйства.

Вознаграждение почти повсеместно выдается в размере 2/3 стои­мости животного в момент последней его оценки.

Страховые товарищества не выплачивают пособия за потери, обусловленные:

1) восстанием, войной, обвалом построек, пожаром, молнией, наводнением, утоплением, кражей и случившимся несчастием во время перевозки;

2) жестокостью, недостатком забот, небрежностью, плохим обраще­нием, чрезмерностью работы и во всех тех случаях, когда причиною явилась вина самого хозяина или другого гражданственно ответствен­ного лица;

3) если животное пало от операции, выполненной лицом без ветеринарного образования, и т. д.

С другой стороны, товарищество может понизить на 50 % возна­граждение в случае, если смерть произошла от вспучивания живота благодаря пастьбе по полю люцерны или молодого клевера, что пре­дусматривается в правилах содержания скота, издаваемых прав­лением.

510

В том случае, если в районе товарищества начинается повальная болезнь, общее собрание двумя третями голосов может отказать в выдаче вознаграждения ее жертвам и требовать в каждом случае падежа ветеринарного удостоверения того, что причиной смерти была не повальная болезнь. Это правило гарантирует товарищество от неизбежного краха в случае широкого распространения повальной болезни. Впрочем, иногда, не желая оставлять хозяина, ставшего жертвой повальной болезни, на произвол судьбы, товарищество ограничивается только тем, что понижает вдвое и более сумму причи­тающегося вознаграждения. Но и в этих случаях часто приходится прибегать к дополнительному сбору добавочных страховых премий.

Таковы в общих чертах организационные основы бельгийского страхового товарищества.

При более внимательном рассмотрении организационных основ страховых товариществ мы не можем не заметить в них сильного влияния райффейзеновских принципов, которые были заимствованы у более древней кредитной кооперации.

Во-первых, стремление к возможно малому району действия товарищества.

"Наше первое дело - это, насколько возможно, сократить район деятельности страховых товариществ", - неоднократно заявлял г. Жори, один из крупнейших кооперативных деятелей Бельгии. "Они не должны распространять свою деятельность на большие районы. С первого взгляда это как-будто бы противоречит общим основам страхового дела, но мы увидим, что при помощи перестрахования это препятствие обходят.

Вот главные доводы за маленький район: а) совершенно необходи­мо, чтобы члены одного и того же товарищества хорошо знали друг друга и могли постоянно друг за другом наблюдать. Это - залог отсутствия всякой недобросовестности, которая всегда появится при больших районах. Если даже, паче чаяния, мы и при большом районе избежим мошенничества, то во всяком излишне большом товарищест­ве обязательно явится недоверие одной части членов к другой, раз появится разница в процентах падежа; б) администрация, оценки, наблюдения и переписка в случае большого района действия товари­щества возрастает настолько, что уже не сможет быть выполнена бесплатно. В отсутствие крупных затрат на администрацию и канцеля­рию как раз и есть одно из самых крупных преимуществ кооператив­ного страхования над всеми другими страховыми формами; в) при широком районе скотоводческие хозяйства будут находиться в раз­личных экономических и естественных условиях и, следовательно, в разном риске падежа, и весьма несправедливо облагать их одинаковы­ми страховыми премиями.

Вот - три довода, решающие вопрос о районе деятельности това­рищества по страхованию скота; что же касается требований основ страхового дела, полагающих большое количество лучшей опорой всех страховых расчетов, то на них дает ответ перестрахование".

511

Другой основной принцип Райффейзена - бесплатность админи­стративной службы - уже отмечен г. Жори. Это возведение обществен­ной службы в почетное занятие хранится в страховых товариществах не менее чисто, чем в кредитных.

Наконец, отсутствие паев, дивиденда, операции только с членами ит. д.

Все это вызывает перед нашими глазами давно знакомый облик райффейзеновской кассы мелкого кредита.

Сходство страховой кооперации с кредитной завершается тем, что как тут, так равно и там огромное значение имеет объединение отдельных мелких товариществ в обширные союзы. И если кредитное товарищество еще может как-нибудь существовать без союза, то современное бельгийское страховое товарищество малого района без него немыслимо.

Дело в том, что при 50-300 головах, которые обычно страхует подобное товарищество, процент падежа далеко не может быть на­столько постоянен, чтобы ежегодно соответствовать средней цифре, принятой для страховых расчетов; такого малого количества, как мы выяснили в начале главы, еще далеко недостаточно, чтобы устранить возможность больших колебаний.

Возьмем для примера средний процент падежа за ряд лет у нес­кольких маленьких бельгийских товариществ (табл. 59).

59. Процент падежа скота в бельгийских товариществах

 

Местонахождение 1896 г. 1897 г. 1898 г. 1899 г. 1900 г. 1901 г. 1902 г.   

товарищества   

Гарньер _ 1,17 0,00 5,20 3,57 0,44 2,22   

Вадек 1,45 2,00 5,00 3,24 2,92 4,16 2,00  

А для такого товарищества может быть гибельным любой год, когда процент падежа превысил теоретическую норму на значитель­ную высоту, что особенно опасно в. начале деятельности, когда еще нет запасного капитала.

Можно привести длинный ряд характерных примеров этого. Возьмем маленькое товарищество в бельгийской деревне Либан. Оно открыло свои операции 1 января 1901 г. в составе 29 членов с 61 голо­вой скота, оцененной в 17 520 франков. Страховые премии, собранные за первую треть года, дали 53 франка 56 сантимов. Первая треть года прошла благополучно. Ко второй трети года число голов поднялось до 69 стоимостью 19 920 франков, за которые уплачено страховых премий 59 франков 76 сантимов. Итого страховые премии за две первые трети года дали 52,56 франка + 59,76 франка = 112 франков 32 сантима. Если к этому прибавить 150 франков запасного капитала, составившегося из субсидий и "входной платы", то общая наличность кассы в начале второй трети года будет 262 франка 32 сантима. В это время одно за

512

другим падают три застрахованных животных, оцененных в 990 фран­ков; согласно уставу общество должно за них выплатить 660 франков. За продукты обдира удается выручить очень мало, и вот товариществу приходится или обратиться к кошельку своих членов, вводя путем дополнительного сбора весьма обременительное начисление на скот, или же признать себя банкротом.

А между тем можно с уверенностью сказать, что в ряде последу­ющих лет найдется немало таких, где сумма собранных премий превы­сит выплаты, и эти излишки с лихвой погасят понесенные потери. С другой стороны, в этот же год среди соседних обществ найдется нема­ло таких, которые свели год с прибылью, и эта прибыль легко могла бы погасить убытки потерпевших товариществ.

Так, например, если мы возьмем отчет 15 страховых товариществ в провинции Льеж, то для 1908 г. они дадут следующий ряд процентов падежа.

Отдельные товарищества дают чрезвычайно различные проценты падежа, но в общей сумме убытки одних покрываются прибылями других, и средний процент падежа по всем товариществам близок к нормальному и из года в год остается достаточно постоянным.

Подобного рода соображения заставили бельгийцев усиленно выдвигать идею союзов между страховыми товариществами и взаим­ного перестрахования риска, которая и получила в настоящее время всеобщее распространение. Местные товарищества объединяются в более или менее обширные союзы и перестраховывают в союзных кассах застрахованных у них животных.

Каждая такая касса перестрахования имеет дело с несравненно большим числом голов, чем отдельное местное товарищество, и согласно правилу, выясненному нами в начале главы, пределы еже­годных колебаний процента падежа и все страховые расчеты делаются тверже и менее подвержены всяким случайностям. Так, например, теоретики страхования путем сложных математических вычислений определили следующие нормальные пределы колебания процента падежа в зависимости от числа страхуемых голов (средняя смертность принята в 3 % (табл. 60).

Суммарные процент "Ел"г* в 15 льежских

говаршцесгвах:

1 2,8 9

2 ' 3,4 10

3 1,1 П

4 6,3 12

5 3,3 13

6 2,7 14

7 1,9 15

8 2,4

4,9 1,4 2,9 1,1 2,4 2,8 4,1

33—1575

513

60. Возможные пределы колебания процента падежа при нормальной смертности в 3 % (вычислено по формуле Якова

 

Вернули)   

Число за- Высший и низший   

предел возможно-   

страхован­ных голов го годичного про-   

цента падежа   

20 0,0 20,0   

40 0,0 12,5   

60 0,0 11,5   

80 0,0 10,0   

100 0,0 9,0   

120 0,0 8,5   

150 0,0 8,0   

200 0,0 7,0   

300 0,0 6,3   

400 0,3 6,0   

500 0,4 5,6   

1000 1,2 4,8   

2000 1,7 4,3   

10000 2,4 3,6   

100000 2,8 3,2  

Мы видим, как по мере увеличения числа страхуемых животных сужаются пределы возможных колебаний процента падежей, и если при 200 головах скота процент, на котором строятся страховые расче­ты, может в любой год быть превзойден чуть ли не в 7 раз, то для 10 ООО голов самое большое отклонение годичного процента от нормы может быть только 0,6.

Действительность вполне подтверждает эти теоретические выво­ды, причем обычно колебания еще более сглажены и редко достигают теоретических пределов.

Так, например, льежский союз перестрахования, объединяющий более 10 000 голов скота, дал за известные нам годы следующий ряд средних процентов падежа:

1908 1907 1906 1905 190.4 3,1 2,9 3,1 3,0 3,2

В то время, когда теоретические пределы для него допускали колебания от 2,5 до 3,5 %.

Подобное постоянство дает чрезвычайно прочный фундамент всем расчетам страхования. В настоящее время в Бельгии насчитывается 12 союзов перестрахования для рогатого скота, причем к ним примыкает более трех четвертей местных обществ.

Среди союзов перестрахования можно различать три совершенно самостоятельных организационных типа. Причем почти все бельгий­ские союзы принадлежат к первому из них и только два, наиболее 514

новых стоят особняком, представляя собою самостоятельные типы.

Наиболее распространенный имеет следующие организационные основы.

Членами союза могут быть местные страховые товарищества, устав которых не расходится с нормальным типом, принятым союзом. Подлежат исключению те товарищества, которые проявили недобро­совестность по отношению союза, отказались платить причитающиеся с них премии или же не представили своевременно требуемых справок.

Союз изымает премии перестрахования в размере 0,3 % со стоимос­ти перестрахуемого скота, причем согласно уставу союз оставляет за собою право как повысить, так равно и понизить эту ставку. В случае падежа перестрахованного животного союз уплачивает местному товариществу одну треть той суммы, которую нужно выплатить владельцу.

Положим, что средняя смертность 2,7 %; тогда местным обществам при выплате 2/3 приходится ежегодно выплачивать 1,8% общей стои­мости застрахованных животных. Одну треть этой суммы, т. е. 0,6 % стоимости застрахованных животных, выплачивает союз перестрахо­вания.

Если принять, что за продукты обдира удастся выручить также одну треть из общей суммы выплаты (обычно, как мы видели, выше, выручают больше), то вознаграждение, получаемое хозяином, слагает­ся из трех равных частей:

Таким образом, союз платит половину денежной кассовой выпла­ты местного товарищества.

Таким образом, вся союзная касса наполовину представляет собою одно общество с массой отделов, которое, страхуя непосредственно риск местных хозяев, распространяет свою деятельность на весьма широкий район и, беря на себя финансовую сторону дела, предостав­ляет всю черновую работу полусамостоятельным отделам.

Эта картина несколько нарушается тем, что вторая половина риска все же остается в пределах местного товарищества. Но надо принять к сведению, что все союзы имеют особые запасные фонды для вспомо­ществования отдельным товариществам, если последним в какой-либо год придется чистыми деньгами (т. е. помимо выручки за про­дукты обдира) выплатить более 2,5 % ко всей стоимости застрахован­ного у них скота. Следовательно, и вторая часть риска в чрезвычайных случаях переносится на центральную кассу.

Отсюда недалеко до полного, перенесения риска и в сущности всего страхового дела на центральное учреждение с оставлением в местных организациях только всей черновой работы.

Продажа останков дает Союз перестрахования платит Местное общество из своих средств

0,6% 0,6% 0,6%

1,8%

33* 515

Удачную попытку подобной организации мы видим в Динанском обществе страхования скота, новейшего в Бельгии типа страхового учреждения. Это общество распространяет район своего действия на весь обширный уезд Динан и в каждом местечке, где найдутся желаю­щие, открывает свою секцию. Эта секция в лице своего шефа и секре­таря исполняет всю черновую работу, ничем не отличающуюся от работы самостоятельного страхового товарищества, но вся финансовая часть централизована, так что шефы секций являются только переда­точными инстанциями денежных сумм, да и то только в сборе премий; вознаграждения же пересылаются по почте или телеграфу непосред­ственно потерпевшему хозяину.

При открытии общества указывали, что отдельные секции, ничем внутренно не связанные в деле мошенничества, в смысле искусствен­ного повышения процента падежей и для обычного типа перестрахова­ния 50 % риска, лежащего на местном союзе, являются гарантией за добросовестность во имя своего собственного кармана. Однако приня­тый Динанским обществом способ определения высоты страховой премии, различной для каждой из секций, совершенно устранил эти опасения. Высота премий в Динане определяется соответственно среднему за последние три года проценту падежа в каждой из секций, и потому всякого рода искусственное повышение смертности на следующий же год отзывается на кармане членов секции в виде пропорционального повышения страховой премии.

Таковы два типа страховых союзов, в которых центральная касса страхует риск владельца животного то целиком, то наполовину.

Совершенно другой характер носит другая новинка страхового дела - союз перестрахования в Цурно, который страхует не риск владельца скота, а риск страхового товарищества.

Остановимся в самых кратких чертах на его финансовой органи­зации.

В виде страховой премии этот союз взимает от 0,1 до 0,15 % стои­мости застрахованного скота сообразно высоте падежа в местном товариществе за последние три года. Что же касается вознаграждения по перестрахованию, то оно определяется следующим образом. Выво­дится средний процент падежа за три последние года для каждого вхо­дящего в союз товарищества; если в течение отчетного года местное товарищество потерпело менее 1/4 обычного процента падежа, то союз не выдает ему никакого пособия; если текущий процент падежа находится в пределах 1/4-1/2 среднего процента, то местные товари­щества получают всего 10 % той суммы, которую им приходится выплачивать; если этот процент составляет от 1/2 до 3/4 нормального, то размер вознаграждения равен 25 % выплачиваемой суммы; при потере, в полтора раза превышающей нормальный процент падежа, союз принимает на себя уже 50 % вознаграждения и т. д.

Словом, пока потери местного товарищества невелики и оно легко может справляться своими силами, союз не имеет до него никакого дела, но раз потери превысили норму и товариществу приходится

трудно, союз приходит к нему на помощь и тем больше, чем тяжелее понесенные потери.

Таковы в самых общих чертах три типа бельгийской организации

перестрахования.

Во Франции мы встречаемся с чрезвычайно пестрой картиной систем перестрахования. Десятки союзов использовали в своем осу­ществлении очень много организационных принципов.

Главный их недостаток заключается в том, что устав не принимает во внимание различия в обычном проценте падежа, существующие между отдельными обществами, и требует от всех одинаковую высоту премии. Благодаря этому товарищества, работающие в районах повы­шенной смертности, будут всегда терперь убытки и всегда пользо­ваться вспомоществованием федерации. Товарищества же благопо­лучных районов будут принуждены платить премии, превышающие нормальный процент падежа.

Этот недостаток совершенно устранен в наиболее совершенном типе, построенном на принципе дифференциальных премий.

Автор этой системы - департаментский агроном Charles Ponsart -основал в 1903 г. первую федерацию этого типа в департаменте Yonne. Она использует идеи бельгийских союзов Dinant и Zurno и заслуживает особого рассмотрения.

Местные товарищества этой федерации выплачивают премию перерасходования в размере от 0,16 до 0,76 % от стоимости страхуемого скота.

Причем точная цифра высоты премии определяется каждый год в зависимости от средней за последние три года смертности в каждом товариществе.

Прилагаемая таблица 61 содержит текущую расценку, которая пересматривается каждое трехлетие.

61. Премии перестрахования (в % от стоимости страхуемого скота)

 

Категории товариществ Крупный ро­гатый скот Лошади   

Без падежей 0,16 0,30   

С падежами: 0—1 0,20 0,32   

1-1,5 0,26 0,37   

1,5-2 о,4а 0,40   

2-2,5 0,56 0,51   

2,5 и выше 0,76 0,58  

Федерация покрывает своими пособиями все убытки местных товариществ, но это не может повести к искусственному повышению падежа, так как всякое увеличение смертности на другой же год отзывается на повышении премии перестрахования.

За последнее время по этому типу открылся целый ряд федераций в департаментах Savoie, Cote d'or Doubs и др. A. Louvel,

517

специально исследовавший вопросы перестрахования, выдвигает три основных требования, которым должен удовлетворять идеальный тип перестрахования.

I. Местные товарищества должны заранее знать как высоту пре­мий, так равно и размер вознаграждений, получаемый ими при пере­страховании.

II. Перестрахование должно быть организовано так, чтобы местные товарищества были заинтересованы в понижении смертности.

III. Перестрахование должно дать такие гарантии, которые делали бы излишними всякие местные резервы.

Нетрудно видеть, что только федерация в Yonne, организованная по системе Charles Ponsart, удовлетворяет всем этим требованиям.

Таковы основные идеи и организационные формы кооперации в области страхования скота.

в) Страхование посевов и урожая плодов

Переходя от страхования скота к страхованию посевов, мы меняем не только объект страхования, но самую экономическую проблему, которую нам предстоит разрешить. Поскольку неэпидемическая палость скота представляет собою нормальное хозяйственное явление, предусматриваемое в крупных стадах с большой мерой точности при составлении смет годового ремонта стад, постольку неурожаи, убытки от градобития и налетов саранчи, филлоксеры и других вредителей являются стихийными, почти всегда неожиданными, далеко не каж­дый год встречающимися бедствиями. К тому же обычно происходя­щие от указанных причин потери урожая всегда охватывали сплошною полосою большие районы, поражая все сотни и тысячи рядом распо­ложенных хозяйств.

Во всех этих отношениях убытки и потери посевов напоминают собою случаи эпидемической палости скота, которые, как мы знаем, тщательно выделяются страховыми по скоту кооперативами и от страхования которых последние в большинстве случаев отка­зываются.

Сколько-нибудь устойчивые нормы убытков для рисков этого рода могут получаться или при расширении объема страхуемой территории до размеров исключительных, близких или превышающих размеры государственных территорий, или же при определении нормы убытков не для одного года, а для периода, обнимающего несколько лет. Нормы убытков от градобития, саранчи и других вредителей, взятые в среднем по десятилетиям, дают нам сравнительно устойчивые коэф­фициенты и могут служить основой для страхового расчета.

Таковы особенности, делающие страхование посевов чрезвычайно трудной проблемой не только для кооперации, но и для других форм страховой организации.

Наиболее основной и главнейший из видов этого страхования, а именно страхование посевов от неурожая почти нигде в мире не получил своего осуществления. 518

Хлебозапасные магазины, некогда существовавшие в русской деревне, ее продовольственные капиталы да государственное страхо­вание рисовых посевов в Японии, вот, кажется, и все попытки в этой области.

Из разрабатываемых теперь в СССР проектов страхования посевов наибольшего внимания заслуживает попытка страховать не посевы отдельных владельцев, а возможность для местных кооперативов и Советов получить средства для семенной помощи и борьба с возмож­ными голодовками.

Значительно большой опыт имеем мы в деле страхования посевов от всякого рода эпизодических несчастий - градобития, вымерзания, вредителей и болезней всякого рода. Значительную долю этой страхо­вой работы на Западе взяли на себя публично-правовые органы и частные страховые компании, но не малый опыт имеет уже и коопера­тивное страхование.

Наибольшее развитие получило страхование от градобития, и мы остановимся на его рассмотрении более подробно.

Нам известна работа трех бельгийских обществ взаимного стра­хования от градобития.

1. "Les cultivateurs reunis", основанное еще в 1856 г. в Брюсселе и обслуживающее почти всю Бельгию.

2. "La Eelgiqne agricole", основанное М. L. Ме'ап в 1874 г. в Льеже, страховавшее перед войной 11 726 га, принадлежащих 897 членам-страхователям, и заплатившее за 28 лет своей работы в 1184 случаях градобития 509 616 франков вознаграждения, собирая в среднем 3,75 франка со страхуемого гектара.

3. "De Westveaamsche loux bouwers", основанное в 1892 г. в запад­ной Фландрии, собирающее со своих 232 членов по одному франку с гектара и стремящееся уплатить убытки градобития полностью, поскольку они не превышают 450 франков на десятину посева и 50 франков на домашний сад; устав общества предвидит возможность частичного погашения убытка в случае недостатка средств, пока же все убытки погашались полностью.

Помимо указанных обществ, в Бельгии существует немало мелких волостных договорных обществ, примером которых может служить игрушечное общество в фламандской деревушке Ришвеке, основанное в 1892 г. и насчитывавшее дюжину членов с 200 десятинами посева и 1000 франков скопленного годами запасного капитала.

Приходилось встречаться с кооперативным страхованием от града также в Германии, Швейцарии и Фландрии, причем большинство французских земледельческих синдикатов, открывавших операции этого рода, не брали страховой операции на свой риск и страх, но принимали на себя посредничество и агентуры частных страховых компаний, выговаривая своим членам существенные льготы, скидки и рассрочки.

Подводя итог накопившемуся в этой области опыту кооператив-

519

ной работы, мы можем наметить следующую организационную схему кооперативного страхования от градобития.

Каждый член кооператива обязан заявлять весною к страхованию все сделанные им посевы растений, принимаемых на риск товари­ществом, прилагая к своему заявлению хотя бы грубый план распо­ложения в его хозяйстве заявляемых посевов.

Владельцу посевов предоставляется самому определить ожидае­мый урожай и его будущую стоимость, сообразно которой с него взыскивается страховая премия. Причем владелец предупреждается, что в случае убытка от градобития последний возмещается по реаль­ной стоимости, но во всяком случае не выше ожидаемой стоимости, показанной в заявлении, а если выбита градом только часть посева, то убытки покрываются в сумме, не превышающей соответствующей части заявленной стоимости.

В заявлении владелец указывает на то, страхует ли он только зерно или также и солому. Страхование принимается на срок обычно от 1 мая до 15 сентября, после которого урожай предполагается сня­тым и кооператив приступает к расчетам со страхователями. Обычно кооперативное страхование строится по принципу постоянства пре­мий. Уровень премий определяется метеорологическими особенностя­ми местонахождений посевов, с одной стороны, и по чувствительности произрастаний, с другой стороны.

Примером шкалы чувствительности произрастаний к градобитию могут быть для СССР три следующих разряда, установленные в "Пра­вилах земского добровольного страхования от градобития в Орловс­кой губернии", действовавшие до войны.

1 разряд. Наименее чувствительные культуры - пшеница, рожь, овес, ячмень, полба.

2 разряд. Средние по чувствительности культуры - горох, струч­ковые растения, клевер, семенники подсолнечника.

3 разряд. Наиболее чувствительные культуры - гречиха, лен, конопля, все масличные и красильные растения, а также табак и хмель.

Высота премий очень сильно варьирует, для романских стран она колеблется от 0,90 до 4,00 франка за гектар посева.

Если застрахованный посев подвергается градобитию, то владелец его обязан немедленно известить правление страхового товарищества о происшедшем с точным указанием дня и часа градобития и размера причиненного им вреда. Если в течение 7 дней такого извещения не поступит, то страхователь лишается права на вознаграждение. Правле­ние товарищества, получив извещение, имеет незамедлительно от­править своего полномочного эксперта для составления официального протокола и определения размеров убытка.

Экспертиза убытка от градобития требует весьма сложного расче­та, основанного на целой отрасли таксационной науки. Перед нами лежит особый справочник для присяжных экспертов убытков по гра­добитию: "Manuel de L'expert des dommages causes par la grele aux

520

recoltes de toutes natures", составленный неким Mr. Francois и изданный в Париже в La maison rustique.

Согласно указаниям справочника эксперт, приступая к осмотру полей, прежде всего должен определить, какую площадь постигло градобитие и какую часть всей посевной площади хозяйства она составляет. Затем, стремясь определить потери от градобития и только от градобития, эксперт выделяет из побитой площади те ее части, которые ранее погибли от других причин.

Так, например, он определяет, что из 40 га выбито градом 25 гекта­ров, из них до градобития было повреждено:

1) головней и пустоцветом 2/20 площади

2) всякого рода насекомыми вредителями       1/20 площади

3) вымочки и другие причины гибели, не-        1/20 площади зависимые от града

Таким образом, чистому убытку от града подверглись только 20 га, в остальных только часть убытка должна быть зачислена на градобитие.

Установив площади различных типов повреждения, эксперт по отношению каждой из них устанавливает меру повреждения и воз­можность использования остатков. Если посев выбит окончательно и град выпал в начале сельскохозяйственного сезона, то эксперт имеет право предписать страхователю на месте выбитого посеять другую культуру, дабы доходами от нее хотя бы отчасти покрыть убытки градобития.

Франсуа приводит 12 скороспелых культур (свекла, русский ячмень, желтый овес, горошек, лен, просо, травы и пр.), которые могут в этих случаях рекомендоваться. Этот вторичный посев принимается как бы на риск и счет страхового товарищества и вводится в учет при окончательном расчете.

Окончательный расчет определяется по снятии урожая, когда можно с некоторым вероятием определить, каков был бы доход, не побей его град.

Пример подобного расчета можно видеть из следующих цифр, даваемых тем же Франсуа для гектара пшеницы, выбитого градом.

Вероятный урожай 35 гектолитров зерна х 24 франка 600 фр.

Солома на сумму 150 фр.

Всего

4/20 площади, или 5 га

Из этого вычесть:

Всего потеряно

750 фр.

Удобрительная стоимость остатков посева, запахан­ного при его вспашке после градобития Стоимость несостоявшейся уборки

150 фр.

75 фр.

Всего к вычету

225 фр.

521

Таким образом, реальная потеря от градобития 750 фр. - 225 фр. = 525 фр.

Согласно предписанию агента страхового товарищества хозяин посеял на месте выбитой градом пшеницы кормовую свеклу, на что потрачено:

обработка под свеклу 50 фр.

семена и посев 32 фр.

уход и уборка свеклы ПО фр.

Всего 192 франка

Таким образом, потери от градобития вместе с издержками на новую культуру составляют:

525 фр. + 192 фр. 717 фр.

Урожай свеклы (35 тыс. кг) покрывает 630 фр.

Остается убытка к уплате 87 франков

Определенные таким образом 87 франков только и оплачиваются страховым товариществом.

Оплата производится по окончании жатвы, когда выясняются и подсчитываются все убытки от градобития. Если сумма убытков меньше суммы собранных премий, то убытки оплачиваются полно­стью, а избыточная сумма вносится в запасный капитал.

Если же убытки превышают собранные премии, то для расплаты по ним черпаются средства запасного капитала, а если такого не имеется или он незначителен, то товариществом покрывается только часть убытка.

Ввиду того что размеры убытков, лежащие на самих товарищест­вах, из года в год очень колеблются, в градобитном страховании перестрахование и образование значительных запасных капиталов представляется еще более важным, чем даже в страховании скота.

Такова в самых общих чертах организация и работа товариществ по страхованию от градобития.

Подобным же образом может быть организовано на кооперативных началах страхование посевов от всяких других стихийных поврежде­ний - налетов саранчи, филлоксеры для виноградников и прочего.

Такого рода кооперативные общества иногда можно встретить во Франции, хотя обычно главное свое внимание они обращают не столь­ко на возмещение убытка, сколько на его предупреждение.

Уже разбирая работу кооперации в деле страхования животных, мы отмечали ряд мероприятий профилактического значения - при­вивки, обязательные правила содержания скота, ветеринарные меро­приятия и пр. Даже в области градобития приходилось слышать о 522

профилактических мерах в виде попыток предотвратить выпадение града стрельбою из пушек, разгоняющих градоносные тучи.

Не беремся судить, насколько успешна может быть такая борьба с градом, но зато уверенно полагаем, что профилактические мероприя­тия и борьба с болезнями растений и насекомыми-вредителями ныне вполне обоснована научной энтомологией и фитопатологией и дает очень успешный результат.

Борьба эта может быть особенно успешна тогда, когда ведется не каждым хозяином в отдельности, а на коллективных началах во всей округе.

Наиболее ранним примером ассоциаций этого рода следует считать французские товарищества по борьбе с майским жуком (Syndicats de hannetrage). Первый из них возник в округе Garron департамента Magenne.

Этот синдикат, основанный господином Мул в 1866 г., послужил типом для других. Он задался целью устроить совместную и энергич­ную борьбу во всех селениях своего района, чтобы достигнуть наивоз-можно больших результатов для ослабления опустошений, производи­мых жуком и его личинкой. Состоялась складчина между поземель­ными собственниками-: по 25 сантимов1 с гектара. Синдикат получает и платит из сумм, собранных, пожертвованных, завещанных, выданных в виде пособий, по определенной советом управления цене за всех жуков, собранных в его районе. Он направляет также в благоприятное время года отряды работников на окладном жалованье для розысков жуков в местах, ими опустошенных; или, наконец, он дает без платы за поддержание: запашники, бороны, опрыскиватели и т. д. земле­владельцам и фермерам, членам синдиката, чтобы помочь им истре­бить находящихся в почве гусениц, и распространяет между жителями их паразита.

Паразит, живущий на гусеницах жука и уничтожающий его, был открыт в конце XIX в. и назван Botrytis Tenella. Искусственно разводя его и распространяя в районе появления гусениц, можно произвести массовое зарождение их и значительно ослабить тем появление жука.

Две, три дюжины подобных кооперативов в годы налетов жука уничтожают десятками тонн гусениц, и тем предотвращаются огром­ные потери.

Десятки других синдикатов борются с саранчой, с болезнями растений, совместно организуют охрану полей от налетов птиц и даже от заморозков.

Гражданин Рокиньи следующим образом описывает работу синди­катов этого рода.

"Производство плодов для приготовления сидра очень страдает, особенно в бретонских департаментах, от распространения насекомого "anthonome", которое портит цветочный бутон яблони и причиняет

523

также бесчисленные опустошения во фруктовых садах; поэтому земледельческие ассоциации изыскивают все средства истребления этого жесткокрылого.

Французский помологический синдикат в Rennes своим уставом предписывает изучение мер защиты деревьев, питомников, фруктовых садов, плантаций и т. д. Он рекомендует как действительную меру предохранения L'anthonomage (истребление антонома), которое со­стоит в последовательном встряхивании веток для освобождения их от насекомых, после чего их тут же истребляют; он воспрещает всяко­го рода охоту на маленьких насекомоядных птичек. В Pontigny осно-■ ван синдикат защиты яблони от anthonom'a, имеющий целью органи­зовать при помощи медного купороса методическое излечивание яблонь, пострадавших от anthonom'a.

Виноградники более всего нуждаются в охране от плесневых грибков, от мильдиу и грибов, причиняющих им болезни, и такая охрана действительнее при помощи особо организуемых союзов. Синдикат указывает на необходимость предохранительных мер; кроме мер борьбы, напоминает о благоприятном для этого времени, снабжает на самых выгодных условиях: пульверизаторами, пульверизирующи­ми порошки мехами, медным купоросом, серой и т. д. При нужде он не отказывает в этом даже мелким виноградарям. Излечение лоз от болезней и борьба с вредными насекомым составляют предмет глав­ных забот большинства синдикатов виноделия. Иногда защита произ­водится коллективно, по подряду, оптом, за счет членов; ..сдобным способом излечивают виноградники от мильдиу - посредством пульве­ризации эссенцией, называемой бордосской жидкостью (синдикат виноделия Rosieres aux salines); плата производится в складчину за каждую пульверизацию и обходится в 27,5 сантима с ара (22 кв. саже­ни). Земледельческий и винодельческий синдикат Cagnae'a выстроил с этою специальною целью печь для обжигания извести, входящей в состав бордосской жидкости.

Невозможно не причислить к этой же категории, если принять в соображение цели и средства действий, синдикаты против филлоксе­ры, основанные согласно законам 21 июня 1865 года и 15 декабря 1888 года для излечения виноградников, пострадавших от филлоксе­ры. Общность мер, предпринятых этими ассоциациями для организа­ции коллективной борьбы против филлоксеры, ясно указывает на однородность их с кооперацией в производстве. Антифиллоксерные синдикаты с применением сернистого углерода еще многочисленны, хотя восстановление виноградников посредством посадки американ­ской лозы уменьшает их значение.

Опасность, грозящая виноградникам во время весенних морозов, особенно в некоторых областях запада и юго-востока, вызвала синдикаты к созданию союзов из заинтересованных лиц для опытов борьбы с ними. Употребляемое средство состоит в производстве искусственных облаков, появляющихся от зажигания костров смолья или от другого епособа, в то время, когда слишком низко падающая 524

температура начинает беспокоить виноградарей. В Gironde, Ande, Herault,' Gard и т. д. синдикаты стараются распространить этот способ; он дает хорошие результаты, когда виноградники скучены, и большая часть их владельцев содействует друг другу. Но самый интересный факт - это то, что образовались специальные синдикаты для защиты виноградников от весенних морозов; они сходны с синдикатами "Hannotonnage" и распространяются именно в тех департаментах, где виноградникам грозит наибольшая опасность от морозов: в Meurthe-et-Moselle, Vosges, La Meuse, La Morne и др."

Глава XIV. МЕЛИОРАТИВНЫЕ И ДРУГИЕ ЗЕМЕЛЬНЫЕ ТОВАРИЩЕСТВА

Совершенно особое положение в среде кооперативных организа­ций занимают товарищества, связанные с землей. Если во всех изу­ченных нами кооперативных организациях - кредитных, закупочных, по сбыту и переработке, машинных и скотоводческих - кооперация строилась на обобществлении различных отраслей хозяйственного оборота, то кооперация земельная совершенно не затрагивает ни производительных, ни других процессов оборота ценностей в хозяй­стве.

Ее задача сводится к организации основной территориальной базы для земледельческого производства.

Организация земельной площади, на которой впоследствии будет построено хозяйство, - вот основная задача земельной кооперации, будь то товарищество мелиорационное, товарищество землеустрои­тельное, или же товарищество по совместной покупке и аренде зе­мель.

Наиболее распространенный из всех указанных форм является мелиорационное товарищество.

Технический процесс, лежащий в его основе, сводится к так называемому коренному улучшению почвы. Наблюдая различные участки земель, мы можем отметить, что некоторые из них или совсем непригодны для сельскохозяйственной эксплуатации, или же дают в результате своей обработки весьма ничтожные результаты. В большин­стве случаев причиною подобной неудобности земель является свой­ственное им ненормальное соотношение физических факторов плодо­родия: воды, аэрации и физического строения почвы. Недостаток влаги пресекает всякую возможность вегетации обычных культурных растений. Обратно, ее избыток приводит к заболачиванию почвы, к уменьшению ее аэрации и закисанию ее. Состав почв из сыпучих песков, не схваченных связующим началом перегнойных веществ, а равно нахождение в почве камней, препятствующих обработке, или образование разъедающих поверхность земли оврагов - все эти аномалии препятствуют земледельческой культуре.

Однако для современной агрономической науки все эти препят-

525

ствия отнюдь не являются непреоборимыми. Современная техника позволяет нам осушить болото, оросить пустыню, остановить сыпучие пески и каменные скалы превратить в виноградник - словом, превра­тить "место пусто" в плодородные поля и луга.

Технически в области мелиорации человеческий гений почти не знает невозможного. Для современного агронома земля - это поверх­ность, освещаемая живительными лучами солнца и только, физичес­кое состояние этой поверхности, необходимое для усвоения солнеч­ной энергии хлорофильным зерном, он может создать по своему произволу.

Весь вопрос только в том, каковы будут издержки этой мелиора­ции и окупятся ли они хозяйственным эффектом произведенного улучшения?

В рамках обычного капиталистического хозяйства мелиорация ка­кого-либо участка возможна тогда, когда экономический эффект этой мелиорации в виде прироста земледельческой ренты будет выше или по крайней мере равен обычному проценту доходности на капитал, вложенный в мелиорацию.

Если стоимость мелиорации такова, что проценты на затрачивае­мые в нее капиталы составят сумму, превышающую то увеличение чистой доходности, которое получается от повышения урожайности, вызванного произведенными почвенными улучшениями, то очевидно, что намеченное коренное улучшение не может быть рентабельным.

Хозяин, несмотря на всю техническую легкость и заманчивость его, будет вынужден от него отказаться.

Поэтому государство, заинтересованное в развитии мелиорации с точки зрения интересов народного хозяйства в целом, нередко соз­дает особые формы для льготного кредитования такого рода мелиора­тивных начинаний, в результате которых прирост ренты может по­крыть всего только 1, 2 или 3 % мелиоративного капитала.

Укрепление оврагов, выпрямление русел рек, борьба с сыпучими песками и другие подобные мероприятия как раз и могут быть произ­водимы только при условии льготного кредита.

Несколько иначе строится хозяйственный расчет мелиорации применительно к трудовому крестьянскому хозяйству.

Из подробного анализа, произведенного нами в одной из первых глав настоящей работы, мы установили, что семейному трудовому хозяйству свойственны некоторые особенности в понимании выгод­ности, отличные от понимания ее хозяйством, построенном на основе наемного труда.

Мы знаем, что для семейного хозяйства чистая прибыль может быть определяема только условно бухгалтерским расчетом и не в ее получении заключается смысл трудового хозяйства.

Крестьянская семья влагает в свое хозяйство труд своих членов и принадлежащий ей капитал и ищет от него получить, произведя полное воспроизводство капитала, наибольшую оплату вложенного в хозяйство труда. Чем выше оплатится единица этого труда, тем более 526

совершенным следует признать организацию хозяйства. При этом мы должны припомнить также, что поскольку основной задачей семейно­го хозяйства является обеспечить годовое потребление семьи, по­стольку семья считается в первую очередь с оплатой всего годового труда, а не его средней единицы.

Поэтому при ограниченности выгодных приложений труда кресть­янское хозяйство направляет свою работу на такие культуры и за­нятия, которые хотя и дают низкую оплату единицы труда, но зато позволяют использовать рабочие силы семьи в большей мере и тем получить значительное повышение оплаты годового труда. Сообразно указанному трудовое хозяйство расширяет свои наделы высевом трудоемких культур, хотя и дающих пониженную оплату единицы труда, но позволяющих зато приложить к тому же участку в пять раз большую массу работы. Равным образом крестьянское хозяйство расширяет сферу приложения своему труду, арендуя земли по ценам, намного превосходящим земельную ренту, и покупая земельные участки, выплачивая за них суммы, значительно превышающие капи­тализированную ренту.

Особенности эти не могут не отразиться и на способности крестьян­ского хозяйства производить мелиорацию.

Само собой понятно, что коренные улучшения, расширяя площадь годной к эксплуатации земли, тем самым отвечают на основной запрос крестьянского хозяйства аграрно-переселенных районов - расширение сферы приложения труда хозяйствующих семей. Поэтому мелиоратив­ные работы имеют значение, аналогичное распространению трудоем­ких культур, организации промыслового заработка и пр.

Особенно же большое значение наши выводы имеют для опреде­ления пределов экономической возможности мелиорации.

Для капиталистически организованного предприятия норма прибыли, соответствующая обычному капиталистическому проценту, является пределом экономической возможности мелиорации. Корен­ные улучшения, дающие приращение ренты меньшее, чем обычный процент, исчисленный к мелиорационному капиталу, являются явно убыточными и теряют свой смысл для капиталистического хозяйства.

Хозяйство же трудовое, как мы видели, может совершенно от­казаться от прибыли и все же находит для себя выгодным продолжать работу. Поэтому и предел возможности мелиорации для него значи­тельно расширяется и целый ряд коренных улучшений, недоступных капиталистическому хозяйству, является возможным в хозяйстве трудовом, ищущем расширения приложения своему труду.

Говоря иначе, для хозяйства трудового устанавливается новый предел возможности мелиорации, вытекающий из особенностей его природы.

Предел этот нельзя приобщить к какому-нибудь определенному уровню высоты процента на мелиорационные затраты, да и вообще нельзя выразить в этой сфере, так как процент на капитал в трудовом

527

хозяйстве, как мы установили, не является Еовсе хозяйственным критерием.

Мы склонны полагать, что вообще этот уровень нельзя установить какими-либо объективными расчетами. Он зависит от степени обеспе­чения хозяйствующих семей средствами существования, от количест­ва избыточного труда, от возможности или невозможности других способов расширения сферы приложения своего труда и прочих уело-, вий, трудно или вовсе не поддающихся объективному учету.

Единственной объективной величиной, на которую могут опе­реться наши расчеты, являются, по нашему мнению, местные цены на землю и, в частности, цены на те угодья, для образования которых и производятся мелиорации.

Высота цен на землю, платимых крестьянским хозяйством, как уже мы имели случай отметить, также мало зависит от высоты чистой доходности и как раз определяется теми условиями, как и возмож­ность мелиорации.

Как приобретение земель, так и производство коренных улуч­шений представляют собою расширение поля приложения труда путем увеличения площади удобных земель. И, несомненно, крестьянское хозяйство не будет производить, например, осушение заболоченного луга, если стоимость этой работы выше, нежели цены, по которым можно купить луговые земли в окрестности. С другой стороны, если крестьянское хозяйство, ищущее расширить поле приложения своего труда, покупает новые земли по ценам высшим, чем капитализирован­ная рента, то также несомненно, что для него выгодны всякие расши­рения удобной площади путем коренных улучшений собственных земель, раз стоимость этих мелиорации ниже продажных цен на землю, хотя бы ожидаемое при этом повышение ренты было бы ниже нормаль­ного процента на затрачиваемый капитал.

Могут сказать, что Большинство мелиорации совершается на занятые капиталы и основным требованием мелиорационного кредита является условие, согласно которому прирост ренты должен сполна погасить собою мелиорационный кредит. При допущении же мелио­рации,- при которых прирост ренты не окупает даже процент на заня­тый мелиорационный капитал, трудовому хозяйству придется пога­шать последний за счет "заработной платы".

Мы, конечно, не можем считать подобное положение благоприят­ным или желательным, но раз вопрос идет о пределах экономической возможности мелиорации, то мы должны предвидеть, что нам часто придется сталкиваться с такими случаями коренных улучшений и трудовое хозяйство будет погашать мелиорационные займы из "зара­ботной платы" точно так же, как оно из "заработной платы" выплачи­вает арендные платежи и погашало до войны долги крестьянскому банку за земли, приобретенные по ценам высшим, нежели капитали­зированная рента.

Таковы самые общие теоретические соображения об экономичес­кой возможности мелиорации в трудовом хозяйстве.

Однако хотя природа трудового хозяйства и допускает его к производству таких мелиорации, которые недоступны хозяйству капиталистическому, тем не менее и для него удешевление кредита на мелиорационные затраты является чрезвычайно важным облегчением для производства коренных улучшений, позволяя ему не только осуществить их, но осуществить без понижения оплаты труда, прила­гаемого на мелиорируемых землях.

Сообразно вышесказанному первое содействие мелиорациям крестьянского хозяйства со стороны кооперации может выразиться в предоставлении дешевого долгосрочного кредита. Поиски особых кредитных фондов, могущих ссужаться в долгие сроки и под низкий процент, составляют прямую обязанность общей кредитной коопе­рации и последняя вполне сознательно ставит ее перед собою.

Однако кооперативное содействие мелиорациям может выразить­ся далеко не только в форме финансирования их на льготных основах.

В большинстве случаев мелиорации могут быть успешны только тогда, когда они захватывают значительные площади неудобных земель: осушение и дренаж больших массивов заболоченных лугов, орошение значительных пространств засушливых местностей позво­ляют произвести мелиорационную работу в крупном масштабе и тем значительно удешевить издержки, падающие на десятину мелиори­руемого пространства. Очень часто подобное расширение площади мелиорации не только экономически, но и технически необходимо, так как технически можно добиться результата только при сплошном и массовом улучшении.

Отмеченная необходимость сплошного захвата крупных земель­ных массивов, обнимающих собою территорию нескольких сотен и тысяч хозяйств, придает мелиоративной кооперации некоторые специфические черты.

Как мы знаем, одним из основных устоев кооперации является начало добровольного вступления хозяйств в состав членов коопе­ратива.

Однако начало это не может применяться в отношении коопера­тива, приступающего к производству совместной мелиорации боль­шого земельного массива. Кооперативу этому технически необходимо, чтобы ни одно хозяйство из составляющих указанный массив не уклонилось от участия в мелиорации. Поэтому мелиоративные деяте­ли всегда добивались и почти всегда успешно законодательного признания за мелиоративными товариществами некоторых публично-правовых функций и прежде всего права принудительного включения в свой состав того меньшинства хозяйств, составляющих мелиорируе­мый массив, которые почему-либо не хотят войти в его состав добро­вольно.

Мелиоративное законодательство различных стран согласно этому устанавливает, что если большинство хозяйств, составляющих наме­чаемый к мелиорации земельный массив, образует для этой цели особое товарищество, несогласное меньшинство принудительно 34—1575 529

привлекается к улучшению своих почв и не может отказаться от производства на своих землях соответствующих работ и уплаты соответствующей части стоимости всей мелиорации.

Правда, различные законодательства предусматривают огражде­ние прав меньшинства и его хозяйственных интересов, Но только постольку, поскольку они не препятствуют выполнению основных задач.

В случае же, если владелец не сможет доказать убыточности для него мелиорации, то он не избавляется и от участия в расходах.

Необходимо отметить, что многие иностранные положения о мелиоративных товариществах вовсе не знают смягчающих оговорок в вопросе принудительного включения.

Соответствующий параграф нашего нормального устава также не знает никаких оговорок.

"§ 12. Если мелиорация земли, передаваемой товариществу, не может быть по техническим обстоятельствам произведена, не затраги­вая одновременно участков, пользователи которых не выразили желание войти членами в образуемое товарищество, или же если мелиоративные сооружения при использовании должны затронуть эти участки, то в таких случаях лица и организации, пользующиеся названными участками, подлежат обязательному зачислению в состав товарищества. Для этого нужно, чтобы у входящих в товарищество членов находилось не менее 2/3 всей земли, подлежащей мелиорации, и чтобы постановление об образовании товарищества было принято двумя третями голосов всех пользователей подлежащей мелиорации земли".

Образованное таким образом товарищество прежде всего нуждает­ся в средствах для производства работ.

Только в очень редких случаях средства эти слагаются из взносов самих членов, обычно же пассив товарищества строится на заемных капиталах. Чаще всего эти капиталы, даваемые на льготных условиях, имеют государственный или общественный источник, однако не редки случаи и привлечения частных капиталов.

Для привлечения частного капитала к делу мелиорации новейшее мелиоративное законодательство устанавливает особые льготы для получения долгов, взятых на мелиорации, а именно дает им право приоритета, т. е. устанавливает положение, при котором в случае неплатежа мелиоративные долги взыскиваются в первую очередь перед ипотечными, закладными и другими долгами.

Само взыскание годичного мелиоративного погашения долга и процентов в некоторых странах производится на одинаковых началах с налогоми, иногда даже одними и теми же сборщиками, минуя кассу товарищества.

Ясно, что такие льготы по взысканию долга являются весьма внушительной гарантией его возврата и для каждого частного держа­теля капиталов помещение средств в мелиоративные займы явится 530

одним из наиболее верных помещений капитала, что не может не отразиться на понижении процентов мелиоративного кредита.

В нашем нормальном уставе принцип приоритета применен в отношении долгов членов товарищества самому товариществу.

В Западной Европе мелиоративный заем гарантируется обычно землями того хозяйства, которое пользуется им и является, таким образом, займом ипотечного типа. Причем среди работников мелио­ративного дела нет единодушия в вопросе о том, какими именно землями гарантируются мелиоративные займы? Одни полагают, что в интересах облегчения тягот мелиоративного кредита для крестьян­ского хозяйства достаточно обеспечить мелиоративные займы только теми землями, которые подвергаются мелиорации, другие же пола­гают эту гарантию недостаточной именно тогда, когда приходится прибегать к принудительному взысканию, т. е. в случае неудачи мелиорации, и требуют положения ипотеки не только на мелиорируе­мые, но на все вообще земли хозяйства, признавая, конечно, что подобное требование может отпугнуть крестьянство от производства самой мелиорации.

Ё условиях землепользования СССР ипотечное обеспечение мелиорационных долгов не-может быть применено за невозможностью продажи земель. Поэтому приходится искать других форм обеспече­ния, из которых пока некоторую гарантию кредиторам дает упомя­нутое нами право приоритета.

Коль скоро средства получены и разработан детальный проект мелиоративных работ, товарищество приступает к его осуществлению, нередко пользуясь трудовою помощью своих членов, что заметно удешевляет производство работ.

После того как работы окончены, товарищество и его правление не прекращают своего существования, так как на нем лежат:

1) ликвидация денежных отношений и организация выплаты сделанных займов;

2) ремонт и частичные поправки сделанных мелиорации (напри­мер, ремонт зарастающих канав, поврежденных дрен и пр.).

В случае же, если мелиорация была оросительная, то товарищест­во производит управление водным хозяйством ирригационной сети, распределяя воду и организуя связанные с этим работы, а также собирая средства для ежегодных эксплуатационных расходов.

Таковы в самых общих чертах основы мелиорационной коопе­рации.

Весьма близко к ней по своей экономической сущности примы­кают товарищества, созданные для совместной организации земле­устройства на рациональных началах.

Нередко поля различных владельцев располагаются настолько распыленно и чересполосно между собою, что правильное ведение хозяйства становится весьма затруднительным. Эксплуатируемая хозяйством территория в 5 или Ю га оказывается разорванной на

34*

531

62. Элементы землеустройства 19 немецких хозяйств в Веймаре

 

Число гек- Среднее рас- Расстояние до Площадь са-   

№ хозяйства

Число кус- стояние по- самого отда- мого отдален-   

таров ков лей от усадь- ленного кус- ного куска   

бы (км) ка (км) (га)   

1 32,6 10   

2 13,3 5   

Со 14,2 12   

4 11,2 10   

5 23,2 8   

6 17,3 12   

7 33,2 22   

оо 41,7 10   

9 20,0 9   

10 32,2 6   

11 49,0 6   

12 25,7 14   

13 21,6 5   

14 32,9 20   

15 10,1 10   

16 54.0 7   

17 51,0 9   

18 35,0 6   

19 10,1 3  

1,3 1,8 1,9 3,6 0,9 3,0 2,2 3,6 2,0 0,8 1,5 1,6 1,7 1,5 1,0 2,1 1,8 0,6 1,1

2,0 3,0 4,2 6,0 3,0 6,0 6,2 9,0 2,0 7,5 9,0 2,4 3,0 2,5 1,5 4,0 3,0

1,4 2,0

6,2

3,8

0,7

5,0

2,5

1,7

1,2

0,7

15,0

1,0

3,5

6,2

5,0

9,5

2,0

3,0

41,7

2,5

2,0

многие мелкие куски, нередко очень далеко разбросанные друг от друга.

Даже в Западной Европе чересполосица продолжает быть бичом сельского хозяйства.

Одно из описаний 19 рядовых крестьянских хозяйств в окрест­ностях Веймара1 обнаружило, что только одно из них вело хозяйство на трех кусках, ,все остальные на пяти и более. Причем половина хозяйств имела землю в 10 и более кусках (табл. 62).

Благодаря подобной распыленности среднее расстояние полей от усадьбы при этом превышает 1,5-2,0 км, а расстояние до самого отдаленного участка нередко достигает 6,0-9,0 км.

Еще большая разбросанность встречается в русском общинном хозяйстве, где нередкость встретить надел в 6 или 7 десятин разор­ванным на 40 и более полос самого неудобного в хозяйственном отношении расположения и формы.

Прилагаемый график L дает в этом отношении наглядную картину.

Как частный, но весьма симптоматичный пример можно привести одну общину Рязанской губернии, где статистики обнаружили неболь­шой надел в двухстах с лишком отдельных кусочках.

532

График L. Полосы пашни двухпутного надела одной из общин Средней России

Подобная ситуация угодий, создающаяся обычно исторически из поколения в поколение путем дробления и частных передач земель при режиме частной собственности на землю, или путем уравнитель­ных переделов общинного землепользования, в корне подрывает одно из главнейших преимуществ мелкого земледелия - краткость внутри­хозяйственных расстояний и вытекающую отсюда экономию в издерж­ках внутрихозяйственного транспорта.

Мелкое хозяйство, оставаясь организационно слабосильным и мелким, приобретает и все недостатки крупного земледелия в отно­шении внутрихозяйственного транспорта.

Нужда в исправлении указанных дефектов организации террито­рии, часто обостряется настолько, что превращается в общественное бедствие и вызывает вмешательство государственной власти, произ­водящей перемежевание, обмен полос между хозяевами, исправление границ и прочее.

В результате указанных работ создаются новые границы и все хозяйства сводят свою площадь по возможности в один кусок, легко-эксплуатируемый из центрально-расположенной усадьбы.

Примером таких работ может явиться сравнение выше приве­денного графика L с графиком LI, указывающим, какую форму при­няло распоряжение земель той же самой деревни после произве­денного в ней внутри надельного землеустройства.

Хозяйственные выгоды подобного улучшения организации тер­ритории неисчислимы, и государственная политика в этой области является одной из главнейших форм государственного содействия земледелию.

В этом отношении большой известностью пользуются Баденский закон об улучшении устройства полей и русские землеустроительные мероприятия.

Несмотря на то что устроение земель чаще всего возлагается и производится органами публично-правовой власти, эта работа бывает иногда под силу и кооперации. По крайней мере нам известны во Франции и в Германии особые товарищества (например, синдикаты в Mourecourt и в Renil департамент Seine-et-Oise), которые ставят перед собою задачи исправления границ, наблюдение за сохранностью

График U. Полосы пашни двухдушного надела после переме­жевания их "на широкие полосы"

534

межевых знаков и главным образом за проведением- и поддержанием сельскохозяйственных дорог.

Последняя работа имеет первостепенное значение ввиду исклю­чительного значения внутрихозяйственного транспорта. Рациональное размещение дорог позволяет прежде всего сэкономить земельную площадь, отводимую под полотно дорог, а главное, во много раз облегчить стоимость и работу по перевозке сельскохозяйственных грузов.

Ввиду полного тождества экономической природы товариществ по устройству земель с только что изученными нами мелиорационными товариществами мы можем считать вполне возможным применить к ним все основные организационные начала, свойственные мелиора­тивным кооперативам.

Обе обозначенные нами кооперативные формы технически преоб­разовали землю для более удобного земледельческого пользования. Однако в отношении земли кооперация может оказать существенную помощь также и в области расширения землепользования. Товари­щества по совместной покупке и аренде земель имеют уже немалую историю и сыграли в организации народного хозяйства земледель­ческих стран весьма благотворную роль.

Из них наибольший интерес имеют для нас коллективные аренды, получившие особенно большое распространение в Италии. Идея их чрезвычайно проста. Владельцы имений, предпочитающие сдавать свои земли в аренду, вместо хозяйственной эксплуатации их очень часто стремятся уклониться от обременительной и малоприятной раздачи земли мелким арендаторам-крестьянам и охотно передают свои земли особым предпринимателям, платящим им умеренную арен­ду и со своей стороны передающим землю мелкими участками земле­дельцам.

Само собою разумеется, что предприниматели этого рода в погоне за высокими прибылями готовы содрать последнюю рубашку с крес­тьянина-земледельца, назначая за участки ни с чем несообразные по своей высоте арендные цены.

В борьбе с подобного рода спекуляцией мелкими земледельцами и были созданы общества для совместных аренд, нанимающие непосред­ственно у владельцев все имения целиком и на долгие сроки, дабы затем на товарищеских началах распределить землю к пользованию.

Нередки также случаи, когда сельскохозяйственные рабочие совместно арендуют то имение, в котором они ранее работали.

Обычно при указанных совместных арендах арендаторы не огра­ничиваются заключением общего договора и распределением земель между участниками кооператива. Наладив фактом совместной аренды некоторый социальный узел и даже некоторый кооперативный ап­парат, они стремятся использовать его возможно полнее и поручают своему правлению организовать совместную покупку и сбыт, ставят маслодельный завод, организуют совместное пользование машинами и т. п.

535

Нередко на почве совместной аренды, особенно когда налицо случай аренды целого имения с постройками, инвентарем и скотом, и при том аренды, совершаемой бывшими рабочими, возникает попытка наладить полную трудовую земледельческую артель, т. е. совместное сельскохозяйственное производство.

Однако проблема совместного производства в земледелии не умещается в рамки настоящего очерка, и мы, считая указанную проблему весьма важным вопросом кооперативной жизни, посвящаем ей следующую главу, к которой и отсылаем читателя.

Глава XV. ЗЕМЛЕДЕЛЬЧЕСКИЕ КОЛЛЕКТИВЫ ИЛИ "ПОЛНАЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ КООГ

КООПЕРАЦИЯ"

Все разработанные нами виды земледельческой кооперации более или менее полно коллективизируют отдельные отрасли крестьянского хозяйства, придавая им большую экономическую и техническую мощь, а крестьянскому семейному хозяйству - большую устойчи­вость.

Мы знаем, что крестьянское хозяйство коллективизирует именно те отрасли своего предприятия, в которых крупная форма производ­ства имеет значительные преимущества над мелкой, и оставляет в индивидуальном семейном хозяйстве те отрасли его, которые лучше организуются в мелком предприятии.

С этой точки зрения далеко не все отрасли земледелия подлежат кооператизации, и кооперативному коллективизму ставятся очень широкие, но все-таки некоторые пределы, оставляющие значительный объем деятельности семейному хозяйству.

Однако целый ряд кооперативных теоретиков полагают, что все изложенные нами виды кооперативной работы есть только этапы постепенного приближения к полному обобществлению всех процес­сов сельскохозяйственного производства, к созданию крупных кол­лективных предприятий, в которых совершенно должны раствориться отдельные семейные хозяйства.

Эта точка зрения была особенно распространена в первые годы революции, когда сельскохозяйственные коллективы и коммуны являлись основной осью нашей сельскохозяйственной политики.

В настоящее время после многих лет нашего колхозного движения мы можем уже подвести ему ряд итогов и с гораздо большей степенью точности и ясности определить его место в нашем кооперативном движении.

Как читатель знает из наших первых глав, мы склонны рассмат­ривать сельскохозяйственную кооперацию как одну из форм верти­кальной концентрации сельскохозяйственного производства.

С этой точки зрения постепенное отщепление отдельных звеньев организационного плана крестьянских хозяйств и организация их в крупные предприятия, стоящие как бы под общей массой мелких 536

семейных хозяйств, является не фазой развития к чему-то иному, а утверждением самого принципа.

Выдвижение вперед полных коллективов и коммун означало бы собою замену принципа вертикальной концентрации принципом концентрации горизонтальной.

На первый взгляд эти два принципа кажутся противоречивыми и кажется, что поскольку нами будет достигнута в массовых размерах горизонтальная концентрация, тем самым отпадает принцип верти­кальной концентрации. Однако нетрудно показать ошибочность этого положения.

Если читатель припомнит изложенную нами теорию дифферен­циальных оптимумов (глава II), согласно которой для каждого вида кооперативной работы можно, исходя из экономической и техничес­кой природы кооперируемых процессов, установить наиболее рента­бельные размеры кооперативных предприятий, то для него будет ясно, что подавляющее большинство этих кооперативных предприятий должно будет по обхвату своей работы вестись в территориальных размерах, превышающих во много раз самые большие коммуны и колхозы. Молочные товарищества работают на радиусах в 3-5 верст, свеклосахарные и картофельные - около 10, а сбытовые, закупочные, кредитные и страховые — на радиусах часто еще больших, не говоря уже о союзах сельскохозяйственных товариществ. Говоря иначе, коллективное хозяйство, как бы крупно оно не было, не может заме­нить собою системы вертикальной концентрации земледелия, а долж­но для более полного проведения концентрации сельского хозяйства войти в состав членов наших местных кооперативов наравне с мелки­ми крестьянскими хозяйствами. Единственно, что может заменить собою земледельческое коллективное хозяйство, это мелкие машин­ные товарищества. Здесь и, пожалуй, только здесь объем хозяйствен­ной работы колхоза равняется и превышает оптимальные размеры, в остальном эти оптимальные размеры, как правило, значительно выше размеров самых крупных коллективов.

Словом, если даже предположить, что все, без исключения, кре­стьянские хозяйства в конце концов слились в коммуны и организо­ваны на оптимальных площадях в 300-800 га, то это не могло никак затронуть собою нашу основную систему закупочно-кредитно-сбыто-вой и производственной кооперации, которая осталась бы организо­ванной так же, как и раньше. Единственная разница была бы в том, что вместо мелких крестьянских хозяйств членами первичной коопе­рации были бы коммуны.

Развернутая в гигантских размерах система вертикальной кон­центрации была бы в нижнем своем звене дополнена некоторым развитем концентрации горизонтальной. При этом необходимо иметь в виду, что для проведения в полной мере системы дифференциональ-тшх оптимумов сельскохозяйственным коммунам пришлось бы весьма многие звенья своего организационного плана выделить и организовать в кооперативы на степень более крупного хозяйства.

537

Короче, сельскохозяйственные коллективы ни в коем случае не могут противопоставляться системе сельскохозяйственной коопе­рации, они не заменяют, а только дополняют систему первичной кооперации.

Поэтому вопрос о колхозах есть в сущности вопрос только о том, кто будут членами первичной кооперации - индивидуальные семей­ные хозяйства или же хозяйства коллективные и крупные.

Вопрос стоит не в плоскости коллектив или кооперация, а в плоскости входящий в кооперацию коллектив или входящее в коопе­рацию семейное крестьянское хозяйство.

И даже этот вопрос далеко не везде и не всегда ясен в своем решении.

Несомненно, что в постройках, инвентаре, пользовании тягловой силой и многом другом эксплуатационная единица колхоза имеет весьма крупные преимущества, имеющие достаточно большое количе­ственное выражение, однако в то же время нельзя отрицать, что из весьма обширного перечня тех элементов хозяйства, которые в свое время приводили Давид и другие марксисты-ревизионисты как эле­менты, выявляющие преимущества мелкого хозяйства, имеется некоторое количество таких, которые весьма ощутительны органи­зационно и в которых преимущества мелкого или точнее индивиду­ально-собственнического хозяйства будут также давать высокое количественное выражение.

Сюда прежде всего относятся все преимущества, проистекающие от степени напряжения труда, эффекта усиленного внимания и приро­ды организующей воли.

Поэтому если подходить к проблеме не с точки зрения идеологи­ческих пожеланий, а просто базируясь на учете сравнительной эко­номической силы разных социальных типов хозяйств или даже еще точнее на учете их сопротивляемости и выживаемости, то вопрос потеряет свою принципиальную постановку и сведется к количест­венному сопоставлению тех влияний, которые на суммарный хозяй­ственный эффект будут иметь две упомянутые категории элементов.

А этот результат, по всей вероятности, будет не одинаков в раз­личных районах и различных типах производственной организации земледелия.

Надо думать, что в экстенсивных районах с простыми,, легкопод-дающимися механизации формами организации труда, с автоматич­ностью большинства работ и огромным количественным выражением эффекта укрупнения коллективные хозяйства могут и будут иметь значительный перевес над индивидуальными и их распространение будет сдерживаться только бытовой традицией и сопротивлением более сильных хозяйств, не желающих терять своей индивидуаль­ности.

Во всяком случае некоторые элементы коллективизации, вроде совместного пользования трактором и вообще совместной обработки земли, там, несомненно, получат большое распространение. 538

Обратно, в районах интенсивных культур: садово-огородных, картофельных, молочных, птицеводческих и других, где механизация и автоматизация труда не могут дать высокого количественного эффекта, а тщательность ухода и напряжение внимания приносят немалое повышение доходов, естественно, коллективные хозяйства не могут получить столь большого распространения, если не считать, конечно, таких, которые возникли на базе переданного им старого сада или огородного хозяйства, которое своей старой материальной организацией большого хозяйства держит воедино и дисциплинирует рабочие кадры колхоза.

Говоря иначе, поскольку речь идет о коллективных хозяйствах, возникающих путем слияния ранее независимых друг от друга кре­стьянских хозяйств, то участь их в разных районах будет различна и надо думать, что главным образом они будут коллективизировать совместную эксплуатацию или даже только обработку полевого хозяйства и лугов, оставляя отрасли, не дающие высоких коэффициен­тов полезного действия укрупнения, в индивидуальном ведении членов.

Таково наше понимание природы и возможного будущего различ­ных видов коллективных хозяйств.

Переходя к изучению организации этого вида сельскохозяйствен­ной кооперации, мы должны прежде всего отметить весьма большое разнообразие в самых основных организационных типах. Под терми­ном "коллективные хозяйства" объединяются, с одной стороны, полные коммуны, в которых иногда обобществление захватывает и личное потребление, а иногда даже некоторые принадлежности одеж­ды, а с другой, кооперативы, объединяющие у своих членов всего только вспашку их земель и оставляющие все остальное в индиви­дуальном пользовании. Между этими крайними типами существует длинный ряд промежуточных переходных форм.

Для того чтобы не разбивать своего внимания, мы остановимся в своем анализе на средней форме, а именно на полном сельскохозяй­ственном товариществе или артели, в которой при индивидуальном потреблении обобществленным является все сельское хозяйство; вся хозяйственная деятельность членов такой артели протекает в ее хозяйственном предприятии, и они сами никаких отдельных инди­видуальных предприятий не имеют.

Это есть средний в производственном отношении совершенно законченный тип организации, и его работа осветит нам и все осталь­ные формы организации коллективных хозяйств.

К сожалению, среди весьма обширной литературы, посвященной вопросу о колхозах и других видах земледельческих коллективов, почти нет ни одного исследования, посвященного организации ком­мун или даже сельскохозяйственных артелей как сельскохозяйствен­ных предприятий.

Очевидно, что организаторы колхозного движения, совершенно правильно трактуя колхоз как крупное земледельческое предприя-

539

тие, считали в то же время, что по своей организации он ничем не отличается от обычного крупного земледельческого предприятия, построенного на наемном труде, и что в отношении его могут быть применены те же принципы организации и построения организацион­ного плана, которые находят себе место в совхозах и вообще в круп­ных предприятиях.

Однако эта точка зрения является в достаточной степени ошибоч­ной, так как социальная природа колхоза, главным образом в области организации его труда и принципиальной невозможности привлечь к работам в нем наемных рабочих, требует весьма большого отклоне­ния от обычного типа построения крупных предприятий. Эти отличия сводятся к трем основным элементам. Во-первых, колхоз в трудовом отношении состоит из определенного кадра рабочих, членов этого колхоза и при принципиальной невозможности привлечения наемного труда эти кадры определяют собой объем хозяйственной деятельности всего коллектива. Рабочее ядро колхоза может развернуть хозяйство только в таких размерах, в которых оно может справиться с ним в критический период уборки или вспашки.

А это обстоятельство обрекает это ядро на своеобразную безра­ботицу во все другое время года, когда объем работ по различным культурам бывает значительно ниже, чем в критические периоды. В борьбе с этим колхоз должен значительно видоизменять свой орга­низационный план, стремясь к такому сочетанию культур и отраслей хозяйства, которые гарантировали бы возможно более равномерное распределение потребности в рабочих руках в течение года.

Во-вторых, при условии, что все члены колхоза принципиально являются совершенно равноправными хозяевами всего предприятия в целом, в нем в высшей степени трудно налаживается вопрос органи­зации труда и с трудом разрешаются вопросы его оплаты, квалифи­кации отдельных видов специальных работ, распределения обязан­ностей и стимуляции трудовых усилий. Для того чтобы избежать равнения всех работников по наихудшему, требуется либо рабочий энтузиазм всего коллектива, либо такая система организации труда и его стимуляции, которые обеспечили бы нужную напряженность работы каждого из участников коллектива.

В-третьих, не меньшим, если не большим, затруднением является вопрос о руководящей или организующей воле руководителя кол­хозного хозяйства и мерах поддержания трудовой дисциплины в этом виде предприятий.

Зависимость выборного правления и руководителя от своих избирателей и невозможность дисциплинарного исключения членов из кадров рабочей силы в значительной степени ослабляют силу руко­водящей воли и тем самым лишают ее того значения, которое она имеет и должна иметь во всяком крупном предприятии.

Эти-то три организационных отличия колхоза от всякого другого крупного земледельческого предприятия и заставляют нас с особой тщательностью обратиться к выяснению его производственной ор-ганизятши-

ганизации. 540

Мы должны тщательно просмотреть все звенья организационного плана и форму устройства хозяйственного аппарата коммуны и всех других видов коллективов. Каждый элемент хозяйственного аппарата анализировать с точки зрения отмеченных трех особенностей и внести в его конструкцию элементы, которые устранили бы неизбежную организационную слабость колхоза, возникающую в силу перечислен­ных обязанностей. Если этот учет и это предвидение нами не будут приняты к рассмотрению, то мы неизбежно получим расхлябанный хозяйственный организм, лишенный четкости работы и не дающий тех хозяйственных результатов, которые могло бы дать организованное рядом с ним в тех же размерах крупное предприятие на наемном труде.

Вся история нашего колхозного движения, начиная с 1918 г. и по сие время, учит нас необходимости этого организационного анализа. Многочисленные провалы коммун, постепенный последовательный пересмотр рабочих инструкций, изменение организационных планов и иногда встречающаяся патология в смысле приглашения большого количества наемных рабочих - вот те уроки, которые мы имели за прошедшие годы в колхозном движении. Весьма часто эти организа­ционные погрешности поглощали те преимущества, которые давала крупная форма производства, и приводили коллектив к хозяйствен­ной организации гораздо более слабой, чем единоличное крестьянское хозяйство.

Поэтому вопрос о рассмотрении организационных особенностей коллектива является, можно сказать, основным вопросом момента. Задачей наших научных институтов является действительная и все­сторонняя проработка его.

В настоящее время работы в этой плоскости идут в Научно-ис­следовательском институте сельскохозяйственной экономии, и неко­торые итоги их могут быть нами приведены б настоящее время. По­стараемся в возможно краткой форме ознакомиться с ними.

В условиях современного товарного хозяйства, по типу которого необходимо должен строиться и современный коллектив, основным заданием коллектива как предприятия должна быть выбраковка товаров, т. е. сельскохозяйственных продуктов для сбыта. Естествен­но, что для этой цели должно быть организовано производство таких продуктов, которые в условиях данного хозяйства и данной рыночной конъюнктуры дают наибольшую выгоду, т. е. те, в которых себестои­мость значительно ниже, чем местные рыночные цены на них.

Расчеты и организация этого рыночного ядра есть основной пункт организации всего сельскохозяйственного предприятия.

Однако, как бы выгодны не были рыночные отрасли хозяйства, земледельческое предприятие никогда не может занять ими всей своей площади, так как, во-первых, в большинстве случаев агроно­мические условия производства требуют плодоперемены; сведение всего земледелия к производству одного или двух наиболее выгод­ных товарных растений в высшей степени быстро истощило бы собой

541

почву, для агрономической устойчивости необходимо их восполнять культурами, другими по своему типу, главным образом пропашными и травами. Кроме этого, в отношении целого ряда продуктов личного потребления и еще в большей степени продуктов, входящих в состав кормов для скота, мы сплошь и рядом имеем такое положение вещей, что их себестоимость в хозяйстве ниже, чем их рыночные цены. Поэто­му, исходя из того, что для организации производства товарной части хозяйства необходимо бывает иметь кормовые ресурсы для скота и харчей для рабочей силы, оказывается гораздо более выгодным не покупать их на рынке, а приготовлять в своем хозяйстве и потреблять натурой. Сообразно этому наряду с товарным ядром хозяйства мы всегда должны бываем организовывать еще два ядра - потребитель­ское и кормовое. Установление соотношения этих трех ядер и являет­ся основной задачей в построении организационной схемы хозяйства. Когда эта схема определена и получила свое конкретное выражение в распределении удобных земель хозяйства по видам угодий, а пашни по различным культурам, увязанным в каком-либо из принятых севооборотов, мы можем перейти к дальнейшему построению хозяй­ства. Мы должны рассчитать необходимое количество тягловых единиц, могущих управиться с этим хозяйством, сопоставить рассчи­танные нами кормовое ядро хозяйства с потребностями этого тяглово­го состава и, учитывая излишние кормовые ресурсы, исправить в них белковое отношение и организовать их для кормового обеспечения продуктивного скота; организовав эту кормовую базу, мы должны построить продуктивное скотоводство, после чего можно перейти к балансу удобрений и организации огорода к сада. Наладив таким образом в общих чертах все основные производственные линии хо­зяйства, мы сможем перейти к организации инвентаря, вспомогатель­ных производств и построек.

Произведя все вышеперечисленные распеты, крупное капиталис­тическое хозяйство тем самым определяет почти во всех деталях свой организационный план и, проконтролировав его выгодность расчетом с места, в конце концов определяет, какое количество рабочих и в каком месяце года оно должно будет нанять для того, чтобы привести в действие всю эту разработанную машину, т. е. в самой заключитель­ной фазе своих расчетов оно приступает к организации труда. Само собой понятно, что в нашем колхозе все это построение становится вверх ногами, так как в большинстве случаев количество труда бывает дано наличным составом членов колхоза и нам приходится с ним весьма тщательно считаться. Само собой понятно, что с рабочими условиями считается и крупный капиталист, но он считается только в том смысле, чтобы обеспечить себе наиболее дешевый труд, и потому, если они вносят какие-либо изменения в организационный план при последнем расчете рабочей силы, то только для того, чтобы путем частичных перестроек производства достичь концентрации рабочих усилий в те периоды года, в которых заработная плата является наиболее низкой. В этом отношении крупное, особенно интенсивное

хозяйство (свекольное, винокуренное, картофельное и пр.), в прежние времена достигало весьма высокого организационного совершенства. Крупные хозяйства Германии, Польши и Австрии при небольшом количестве постоянных рабочих сводили свою трудовую организацию к трехкратному, а иногда даже двухкратному привлечению дешевого крестьянского труда, часто получаемого из-за несколько сотен верст. Кривая напряжения труда крупных хозяйств была сознательно по-строяема так, чтобы быть негативом для кривой организации труда в крестьянских хозяйствах и перебрасывать наибольший массив энергии в те же именно периоды, когда крестьянские рабочие руки могли быть свободны и могли быть получаемы за бесценок. Помимо отыскания наилучшего момента для этого во времени, много крупных хозяйств искали этого же и в пространстве, а наиболее выгодным для крупного хозяйства почиталось не то местоположение, которое обеспечило бы хозяйству хорошую почву, а то, которое ставило обширные поля хозяйства среди наиболее малоземельных крестьянских деревень, обладающих большим запасом избыточного труда, и благодаря своему полуголодному существованию, вынужденных выбрасывать его на рынок за бесценок. Достаточно проглядеть организацию труда целого ряда свеклосахарных хозяйств довоенного времени, чтобы наглядно убедиться в этом.

Само собой понятно, что эта организационная схема и принци­пиально и фактически совершенно не применима для организации даже самого крупного колхоза. Вся рабочая сила этого колхоза яв­ляется в принципе постоянными работниками, поденный найм почти исключен, и поэтому всякая неравномерность напряжения труда будет говорить нам или о невозможности справиться с посевами хозяйства, или же о вынужденной безработице рабочих кадров.

Поэтому, произведя расчет организационного плана, мы для каждого из его звеньев должны сделать вопросы организации труда основным критерием и, проделав все расчеты организационного плана, проконтролировать его не столько с точки зрения чисто бух­галтерской доходности, но и с точки зрения использования трудовой энергии членов колхоза. Организация труда, которая в капиталисти­ческом хозяйстве была величиной производной от организационного плана, в данном случае является величиной данной и определяющей собою организационный план, который строится, имея в виду по преимуществу организацию труда. Часто организатору колхоза прихо­дится отказаться от выгодных вариантов организации хозяйства только потому, что они невозможны для выполнения основными рабочими кадрами самого коллектива. Часто именно интересы равно­мерности распределения труда заставляют прибегать к менее выгод­ным культурам и очень сильно налегать на механизацию труда для разрешения критических периодов в посевах и жатве. Тракторы, уборочные машины должны быть- наиболее широко распространяемы именно в колхозах, так как они будут выгодны даже в том случае, если их бухгалтерская рентабельность будет ничтожная или даже отрица-

543

тельная. Трактор, который не может конкурировать с дешевой наем­ной силой окрестных пахарей-крестьян, оказывается могучим сред­ством, позволяющим членам колхоза справиться с большими площа­дями запашки в критические периоды и тем гарантировать себя от вынужденной безработицы в остальное время года.

Помимо этой механизации, при выборе различных кормовых и потребительских культур, а также и культур денежных приходится прибегать к большому разнообразию этих культур, чтобы тем разд­винуть критические моменты. Неплохо бывает воспользоваться также и разными сортами, разными периодами созревания, свойственными различным сортам одного и того же растения и даже к форсированию или задерживанию высева, чтобы сгладить критические моменты напряжения труда. В теоретической литературе по организации хо­зяйства эти вопросы теперь только ставятся, и нам, к сожалению, не приходилось в литературе встречать ни одного организационного плана колхоза, в котором бы этот принцип был сознательно выдержан. Тем не менее практика, почти всегда идущая впереди теории, дает нам в лучших колхозах фактическое применение этих принципов, и мы должны в настоящее время их только осознать и формулировать в ряд законченных организационных предложений. Надо надеяться, что в ближайшие же годы эта исследовательская работа будет выполнена.

Как бы хорошо не был рассчитан организационный план коллек­тивного хозяйства как предприятия, он может быть реализован только в том случае, если труд членов этого коллектива получит напряжение, по крайней мере не уступающее его напряжению в крупных предприя­тиях, построенных на наемном труде.

Работа в отличие от игры потому и называется работой, что она тягостна для организма, ее выполняющего, и требует значительного напряжения волевых центров для своего продолжения. Для того чтобы указанное напряжение воли имело место, необходимо, чтобы оно чем-либо стимулировалось.

В трудовом крестьянском семейном хозяйстве стимулом к рабо­те являются непокрытые еще потребности семьи, степень 'удовлет­ворения которых находится в полном соответствии с напряженностью работ.

В капиталистическом хозяйстве при системе сдельных плат сти­мулом к напряжению труда является заработная плата, пропорцио­нальная напряжению.

При поденной же работе, весьма частой в земледелии, стимулом является принуждение хозяйствующей воли, заинтересованной в этом напряжении, и боязнь потерять работу, иногда штрафы за нерадение.

Крупным отличием в характере стимуляции наемного труда является то обстоятельство, что он при условии поденной расплаты стимулируется часто не столько для выполнения работы, за которую получается заработная плата, сколько для придания вида напряжен­ности этой работе. В то время как труд крестьянского хозяйства ггимулируется для получения результатов работы, сообразно чему

ЧАЛ

при одинаковой даже напряженности работа крестьянина будет осмыс­ленней и даже результативней.

Некоторые идеологи коллективного земледелия как раз и строят преимущества коллективной формы хозяйства на более совершенной в ней стимуляции человеческой работы по сравнению с капиталисти­ческим хозяйством.

Они полагают, что коллектив, являясь трудовым, тем самым приобретает всю исключительную силу стимуляции, свойственной трудовому семейному хозяйству, усиливаемой еще психологией "соборного действия".

Не спорим, что в некоторых отдельных случаях подобное утверж­дение правильно; в небольших коллективах, духовно спаянных или воодушевленных какой-либо социальной или религиозной идеей, стимуляция работы может быть выше, чем где-либо в иных формах хозяйственной организации.

Однако из этих отдельных случаев нельзя выводить общего правила. В многочисленных коллективах, духовная связь между членами которых слаба, а энтузиазм общего действия не прочен, отмеченная стимуляция притупляется и появляется принцип вульгар­но выражаемый в положении "зачем я буду работать больше, чем работает мой сосед, раз его и мое вознаграждение будет равно".

При равенстве дележа продуктов по едокам и отсутствии энтузиаз­ма работа коллективов мало чем отличается от работы, поденно оплачиваемой. А так как принуждающая воля у коллектива всегда менее напряжена, чем воля единоличного хозяина, работающего в погоне за наибольшей прибылью, то возможны и такие случаи, когда стимуляция в коллективе будет значительно хуже, чем в капиталис­тическом хозяйстве, построенном на наемном поденном труде.

Коллективное сознание и воля всегда менее подвижны, более медлительны, менее напряжены и почти не допускают интуиции, столь важной во всяком предпринимательстве.

Воля хозяина в капиталистическом предприятии и главы семьи в трудовой крестьянской семье обеспечивают нам единство организа­ционного плана и неуклонное проведение его в жизни.

Коллективная же воля прежде всего слаба как воля организую­щая и предпринимательская, а во-вторых, слаба она и как воля при­нуждающая, так как ее носители в лице правления и других выборных слишком зависят от своих избирателей для того, чтобы обладать неумолимой непреклонностью.

Помимо указанных слабых сторон коллективной организации в деле производства, не легким является наладить и простое сожитель­ство семей под кровом коллективного хозяйства. Нередки поэтому случаи гибели земледельческих артелей, производственно хорошо поставленных, но раздираемых внутренними неурядицами.

Правда, мы должны признать, что идейный или религиозный энтузиазм часто погашает собой все перечисленные недостатки, но вряд ли можно конструировать коллективное движение в земледелии 35—1575 545

как длительное и массовое, строя его на фундаменте этузиазма.

Поэтому организаторам коллективного земледелия в первую очередь приходится всегда разрешать два основных вопроса - как наладить в артели рабочую дисциплину и увеличить в психологии коллектива стимулы к повышению напряженности работы?

В решении этих основных проблем ключ всего дела, все осталь­ное, в сущности, техника.

Присматриваясь к организации отдельных начинаний в области коллективного земледелия, мы видим многочисленные попытки ослабить указанные недостатки системы.

Прежде всего выделяют из общего хозяйства те отрасли, которые наименее удаются в формах коллективного и крупного хозяйства, и оставляют их в индивидуальном пользовании объединившихся в коллектив семей. Так, только очень небольшое количество коллек­тивов в настоящее время обобществляет домоводство и строит приго­товление пищи на коммунальных началах. Не редки и такие случаи, когда обобществлению подлежат только полеводство, луга, лес и выпас стада. Что же касается самого скотоводства как такового, а равно и огородничества, то они остаются в индивидуальном семейном хозяйстве. В литературе можно отметить и такие случаи, когда под термином трудового земледельческого коллектива подразумевали одну только совместную обработку и уборку арендованных полей при полной самостоятельности и индивидуальности надельного полевод­ства всех других отраслей хозяйства.

Несомненно, все перечисленные изъятия значительно укрепляли устойчивость артелей как хозяйственного аппарата, но тем не менее требовали для устранения вышеупомянутых нами недостатков кол­лективной организации особых добавочных мероприятий.

Даже и в том случае, если коллективный характер земледелия сведется всего только к общественной обработке и уборке полей, организаторам артели придется подумать об укреплении хозяйствую­щей воли, усилении стимуляции работы.

Обычно в коллективах выбирается особое лицо или коллективное правление, которое в исполнительной части работ обладает некоторой полнотой власти, составляет план работ, распределяет на каждый день наряды рабочих, словом, выполняет ту роль, которая соответствует хозяину в капиталистическом хозяйстве.

При этом члены колхоза подчинены особой дисциплине, подкреп­ляемой штрафами, вычетами из распределяемых продуктов и прочее.

Однако все эти строгости могут остаться в возможности, если у образованной таким образом власти нет достаточных стимулов к непреклонной требовательности, всегда свойственной хозяину круп­ного предприятия, пекущемуся о своей личной выгоде.

В колхозах этот личный стимул приходится заменить какой-либо общественной системой, обеспечивающей стимуляцию. Ее отсутствие может оказаться губительным.

546